Время для жизни [СИ] - taramans

по существу вопроса. Между мной и Лизой… некоторое время назад… возникли отношения. Да, отношения… Но! Мы ничего и никак друг другу не обещали. Нам было просто хорошо вдвоем. Более того! Я неоднократно говорил, что этим летом уеду из города. И вернусь ли сюда… Очень вряд ли! Поэтому, Лиза прекрасно понимала, что… никаких серьезных отношений со мной строить… не стоит. В-о-о-от…

Запал как-то пропал… И что говорить далее — было не понятно. Да и… не хотелось. Но — надо!

— Поэтому, Лиза, как красивая женщина… встретила другого мужчину. Ну что же… бывает. И что делать мне? Заламывать руки? Кричать, что она коварная, легкомысленная и прочее… Нет. Как-то это… не по-мужски. Я могу только… пожелать ей счастья… и семейного очага! Чтобы она не обманулась в чувствах своего избранника… Вот…

«Бля… чего-то и как-то я… «не в ту степь». Судя по взгляду Лиды, в котором сейчас жалости больше, чем… обычно. И Тоня… опять глазки засверкали, щечки зарумянились, ноздри носика раздуваются, трепещут!».

Не обращая внимания на Лиду, он подошел к Тоне, присел на корточки перед ней, взял ее ладошки в свои руки, и, пресекая готовые сорваться с ее губ слова, сказал:

— Тонечка! Не надо ничего говорить. Поверь — такое бывает. И это… не хорошо и не плохо. Это жизнь. Кто-то теряет, кто-то находит. И Лизе нужна… семья. Муж, ребенок… Посмотри на меня! Ну! Могу я ей это обеспечить? Я, который… не очень серьезен. Который женщин любит… и свободу. Ну… Не надо слов, прошу. Просто поверь — я понимаю, что так будет лучше для Лизы. А я к ней настолько хорошо отношусь, что… Пусть она будет счастлива! И мне от этого будет спокойно…

Косов и сам не заметил, как с потискиваний ее рук, перешел на поглаживание ее коленей. Понял это, он с удивлением посмотрел на свои руки, не понимая, как это так случилось? Тоня, судя по всему, и сама этого не заметила, слушая его, и пытаясь вставить что-то свое. Потому — тоже была очень удивлена, и, поняв, «вспыхнула» всем лицом.

— Ой! Извини… Тонечка, — Косов убрал руки, за спину, и, покачнувшись от неожиданности, совсем не «гламурно» шлепнулся на задницу.

Лида захохотала, а когда чуть успокоилась, пробормотала:

— Ваня! Ну ты же «в своем репертуаре»! Ой, не могу! Ну — насмешил!

Виновато он извинялся перед Тоней:

— Ну посуди сама… Ну как с таким… семью создавать? Если у меня руки… живут отдельно от головы.

Тоня, еще смущаясь, прижимала ладошки к щекам, сказала:

— Ладно, ловелас… хотя я с тобой не совсем согласна… Но видимо, в чем-то ты и прав. Тогда… Лида! Ты уж прости меня, хорошо? Не будем ссориться. Тем более… если сам Иван так… рассуждает. И коленки мои так тискает! Ух, ты! Кобелина! — погрозила ему кулачком и засмеялась, — Ты же опасный для общества человек, Иван! Ну… давай, еще налей нам немножко. Выпьем и я пойду переодеваться. А потом ты проводишь нас с Лидой! Как и обещал, слышишь?

Она пришла к нему вечером. Сама. Зашла в комнату, остановилась прямо у дверей, подложив ладони под попу, прислонилась ею к косяку. Стояла и молчала, глядя на него.

Он, терзал в этот момент гитару, бренькал струнами.

«Бра-а-а-м!».

«Нет… низко как-то получается, не то!».

«Бре-е-ень! Бре-ень! Брень!!!»

«Вот… уже ближе! А к чему ближе? А хрен его знает. Но — ближе! А красивая она. Очень! Ножки; бедра, обтянутые серой юбкой; довольно тонкая талия, затянутая широким поясом; светлая блузка, которая совсем не скрывает хорошую такую грудь; накинутый на плечи плащ… Хороша! Высокая шея. Красивое лицо, за короткое время ставшее вдруг родным. Локоны светло-русых, чуть рыжеватых волос. Как же… тяжело ее терять!».

Она смотрела на него и молчала, только чуть покусывала губки. И глаза лихорадочно блестели; щеки, покрытые румянцем.

— Вань! Ну чего ты… молчишь, а? Ну зачем ты молчишь?

Косов молчал, поглядывая на Лизу искоса, чуть исподлобья, наклонившись к гитаре.

«Бре-е-ень!».

— Ну не молчи же! Ну… ну хоть обматери меня… что ли?!

— Зачем?

— Что зачем? Зачем — что? Обматерить? Ну-у-у… я же достойна этих… матов.

— С чего ты взяла? Ты вон — красивая такая!

Она усмехнулась и отвернулась.

«Бре-е-нь!».

— Ты знаешь… я переспала с мужчиной! — «дерзко так получилось! и что? я должен ударить ее? начать орать, брызгать слюной, заламывать руки, рвать на голове волосы?».

— Я… я не раз с ним переспала… вот! Ну не молчи же! Ваня!

«Брень!»

«Совсем коротко получилось, как точку поставил!».

— А еще… еще… я беременна…

«Ну… это и ожидалось!».

— Зачем ты пришла? Вы… расстались?

— Расстались? Нет. Он меня к себе зовет. И… я согласилась. Согласилась стать его женой.

— Ну-у-у… это же хорошо, да? — «а что еще говорить»?

— Слушай! Ну я так не могу! Нам нужно поговорить. Что же ты меня мучишь?

— Разве… я тебя мучаю?

— Да! Невыносимо так… Давай… Расстанемся людьми, а? По-хорошему…

— А по-хорошему — это как?

Она помолчала.

— А я… не знаю. В прошлый раз… Когда я выгнала своего первого мужа… Все было по-другому. Там мне не было так тяжело. Нет… не так! Тогда тоже было тяжело, но… не так. А сейчас… сейчас просто невыносимо.

— Так зачем же ты тогда пришла?

— Не знаю… Я — не знаю. Просто вдруг поняла, что нельзя вот так просто взять — и уехать. Не поговорив с тобой.

— И чего же ты хочешь услышать? Что я… отпускаю тебя? Но ведь так и есть. Отпускаю. И принимаю все это… как необходимое.

— Да? А ты… разве… Ты не скучал… по мне?

— Что значит — не скучал? Я тут с ума сходил, когда понял, что потерял тебя. Но понял — это было неизбежно. Все наши отношения… они были неправильными изначально. Ладно бы… «перепихнулись» и разбежались. Но у нас получилось… не так. И я не совсем уж дурак. Понимаю, что такой умнице и красавице нужна семья, муж, ребенок. А лучше — несколько. Ты этого заслуживаешь. А что могу дать я? Ни хрена!

— Нет, Ваня… ты глупый! Ты мне и так… дал очень многое. Все не так… все не так хотелось бы сказать!

Она закусила кулачок и по ее щеке поползла слеза.

«А вот это уже… удар ниже пояса! Терпеть не могу… когда женщина плачет! Тем более… такая женщина!».

Хотелось вскочить, подбежать к ней и покрыть ее лицо поцелуями, обнять, прижать к себе и никуда не отпускать!

«Нельзя, блядь! И